Однако при этом обострённо видел, слышал и чувствовал всё, что вокруг происходит. Там на верху ещё люди стоят… А как озеро найти — научу. Я сидел тихо и слушал, пожалуй, целый час, насколько терпения хватило, бурундуки мимо пробегали, где-то за горкой змея проползла под увал, но Гой так и не появился. Но это уже было потом, а сейчас бабушка свела негодного быка, вернулась ещё более сердитая и заявила решительно. Да ведь что нам робить-то? Бубнили они долго, чуть ли не до утра, пока отец не пришёл. Функционал бесплатный. Ты ведь не хочешь, чтобы я погибла в вашей Торбе? Он не любит ходить, где рядом чужие дороги. Уже не взирая на соседей, пронёсся по коридору и чуть не слетел с высокого крыльца.
В сборник включены доклады участников II Всероссийской научно-практической кон- ференции «Человеческое измерение в региональном развитии», проходившей в г. Большая коллекция фотографий для СМИ, рекламы и дизайна, подборка интересных публикаций для фотографов, афиша выставок, мастер-классов и лекций.
Потому и слушал его со слезами и разинутым ртом, и если бы на берег не пришёл отец, может быть, ещё что-нибудь услышал необычное и потрясающее. Помню, расстроенная бабушка выговаривала ему:. Потом подумал, это ходит сама Смерть и окликнул, мол, иди сюда, они все мёртвые, а я ещё живой, грудь печёт, мучаюсь, помоги. Тогда я вернулся на дорогу, не раздеваясь, мужественно перебрел реку, вылил воду из сапог штаны и выкручивать не стал — дорогой просохнут и припустил бегом, однако всё равно опоздал на урок. Хотя ты уже совсем взрослый и много что понимаешь… Через год я закончу институт и получу диплом филолога. Он эту Карну звал в полубреду, когда сильно болел, имя её для бабушки казалось зловещим…. Рыба эта точно знает все речки, ручьи и проточные озёра, где есть россыпи, и если поймал, значит, тут и золото ищи.
Дед привык умирать, а я ещё не знал, что это такое, поэтому мы оба хладнокровно лежали и ждали последнего часа. Однако вернулась бабушка, чем-то так разочарованная и растерянная, что даже про гостинцы забыла и стала вручать их лишь на второй день. Отец ещё не вернулся и потому бабушка, как большуха, встретила этого странноватого гостя насторожённо и поначалу вроде бы скрыть попыталась семейное горе. Её слова пугали и сеяли неясные надежды одновременно. А золото… Когда перед тобой его многие сотни тонн, оно вообще не вызывает никаких чувств, просто — штабеля ящиков из многослойной фанеры с верёвочными ручками и весом по шестьдесят килограммов каждый. Я лежал пластом, как парализованный, утратил дар речи, не двигался, не испытывал никакой боли, возможно потому, что был ледяной и по выражению матушки, таял, будто весенняя сосулька. Они постоянно двигались, сплетались, как верёвки, обвивались вокруг тонких деревьев, свисали с веток, переползали друг через друга и через мои сапожки, и будто бы заняты были только собой. Это что, заместо благодарности — взашей? Всегда думал, что драгоценности производят на человека какое-то особое впечатление. Этот путник даже не присел с дороги, хотя был пеший, только шапку снял, тулуп в угол скинул и будто бы сразу определил, что в доме кто-то умирает. Кто разгадает загадку природы? Купить Трава, дурь, шишки Без кидалова Смоленск. Когда вошла в наш класс, показалось, явилось чудо — тоненькая, нежная. Я слушал его со страхом и восторгом. На проводинах же подвыпивший батя вспоминал мои детские «подвиги», и этот вспомнил, рассказал красочно, кое-что присочинил и всё потом спрашивал у бывалых мужиков:.
Тогда он сделал вывод, что нужен-то обязательно красный бык, значит, благотворное действие оказывает масть. Когда родня немного пришла в себя, меня развернули и тщательно осмотрели. От него доставалось всем, иногда без особой причины, просто под горячую руку подвернёшься. С женой поругался. Если бы Юлия Леонидовна ничего не требовала от меня, не обманывала и не хитрила, то, пожалуй, исполнилось бы моё самое сокровенное желание. Да и молоко в банке прокисло… Жутко стало, сети в озере так и оставил, схватился и домой.
Однако когда она приблизилась, дед увидел, что эта женщина высокая, статная, без платка и волосы длинные и жёлтые, а не рыжие, как у местных, и на лицо русская. Тут как лёд. Между тем сель из раскопа всё текла и текла, мамонт вытаивал, несмотря на брезент, а накрыть от солнца весь раскоп было нечем. Рядом, на табуретке, сидел отец и держал дедовы руки в своих, за его плечом стояла матушка, ближе к изголовью села бабушка, и мне не хватало места, разве что у ног. Одно время я подозревал, что дед был в неком карательном отряде и однажды высказал предположение отцу.
Наконец, остановились у какого-то ручья, женщина в последний раз спрашивает, жив ли он. Хорошо и страшно, потому что вода вокруг вспучивается, крутится глубокими воронками. Около десятка цыганят поместилось на печи и полатях, двух грудничков положили на топчан за печкой, а сама цыганка пристроилась на полу. Но Юлия Леонидовна вдруг наклонилась совсем близко и поцеловала в щёку. Скорее всего, это был старик, по крайней мере, в памяти осталась густая, крепкая, словно из проволоки, и совершенно белая борода с большими усами, длинные, с сильной проседью волосы, однако мне до сих пор кажется, что он не был старцем и вообще старым человеком. И мы бы взяли коней и поехали, как три богатыря на картинке из журнала «Огонёк», которым была оклеена перегородка горницы. Мы жили на границе двух районов, на единственной в наших местах дороге, и то зимней, конной. Или светом? Томск от нас находился так далеко, что уже было всё равно, туда идти или в Палестину, на Сион-гору. Сам пойду!
Наконец, матушка вспомнила, что в Чарочке у Голохвастовых красная корова и вроде бы без пятен. С задней стороны у него скалы отвесные, эдаким полукружьем стоят, а спереди открытое место. Ты что, дескать, людям всякий бред пересказываешь? От него доставалось всем, иногда без особой причины, просто под горячую руку подвернёшься. Правда, один раз глаза загорелись, когда на объект 18 караул привезли на разборку большую золотую вазу, усыпанную бриллиантами. Этот путник мог вполне жить возле Божьего, потому что оно было самым таинственным местом в детстве, да и потом осталось таким же.
Поваренную мы едим, каменную коровы лижут, лоси. Отец взял его под руку, хотя нужды в том не было, вывел на кручу и повлёк к дому. Причём, её ничто не задержит — ни пороги, ни высокие водопады, ни мели, только б воды было с вершок, везде пройдёт, перепрыгнет. Он был любимый и единственный его сын; ещё двое и дочь умерли от скарлатины в двадцатых, когда дед в очередной раз ушёл на заработки. И не надо нам ихнего быка и лекарства! И больше ничего не знаю.
Но это уже было потом, а сейчас бабушка свела негодного быка, вернулась ещё более сердитая и заявила решительно. Я вот как встану, на рыбалку поедем, щук наловим и ухи сварим на берегу. Если поймать валька и вспороть, можно найти до горсти самородков. Ежедневный выпуск от SecurityLab. Женщины перепугались, бабушка немедля запрягла отдохнувшего коня и поехала, как в сказке, — куда глаза глядят. Дед привык умирать, а я ещё не знал, что это такое, поэтому мы оба хладнокровно лежали и ждали последнего часа. Однако когда она приблизилась, дед увидел, что эта женщина высокая, статная, без платка и волосы длинные и жёлтые, а не рыжие, как у местных, и на лицо русская.
Твои родители ездили и искали быка… Ты же запомнил этого человека? Видишь, стоим у самых ворот? Съел много пудов обыкновенной соли, валялся на самых разных пляжах, но всё не подходило. Брал молоток, пробирался в стайку, откалывал кусочки и сосал, как леденец. Я убежал на нижний склад, забился в штабель с лесом и, не зная, как избавиться от жгучего, волнующего чувства и одновременно, от липкого стыда, сначала долго и тщательно вытирал лицо, руки, но лишь перемазался смолой, истекающей из сосновых брёвен. Бабушка днями и ночами стояла на коленях перед иконами в горнице, где был дед, но молилась за меня, и то ли от отчаяния, то ли по незнанию просила боженьку внука оставить, а деда прибрать, причём, обращалась к нему без всякого страха, как-то по-свойски, будто с соседом договаривалась.
С первой бедой боролись просто — прометали двор раза три в лето и ссыпали в заброшенный колодец с полведра колючек, а со второй было труднее, потому как гадюки оказывались даже в подполе и коровьих яслях и мы их колотили десятками, к тому же, бабушка всё время твердила, что за каждую убитую змею отпускается сорок грехов. Родители не отходили от него, так и просидели возле постели до зари, думая, что он спит, и лишь после этого спохватились, обнаружили, что дед давно отошёл, и завесили зеркало…. Даже по дороге идти неловко, ну как знакомые встретятся? Отец ещё не вернулся и потому бабушка, как большуха, встретила этого странноватого гостя насторожённо и поначалу вроде бы скрыть попыталась семейное горе. И к твоему попу я не поеду, а сюда явится, так накостыляю ещё! Помню кровь на снегу и страшно возмущённого деда. Это не просто фольклор, песни и частушки, это ключи к открытию, понимаешь? Он сейчас здорово берёт, только успевай забрасывать. Правда, один раз глаза загорелись, когда на объект 18 караул привезли на разборку большую золотую вазу, усыпанную бриллиантами. И чтобы вылечить меня, надо-то было всего — дать горсть соли. Не помню, сколько я простоял так на Змеиной Горке до этого случая никто не задумывался, почему так называется этот холм, змей там видели, но столько же, как и везде , не знаю, как перешёл через змеиный поток, может, и в самом деле по воздуху, но пришёл в себя лишь у поскотины, целый и невредимый. А дед мой иногда любил повторять, как уходил на первую мировую войну юным, но глубоко религиозным человеком, однако вернулся со второй мировой законченным атеистом — он говорил так, когда спор возникал с бабушкой. После третьей такой операции началось быстрое таяние температура летом доходила до семнадцати градусов , в реку потекла сель, бульдозерист с эксковаторщиком ушли в посёлок, а я остался, чтоб подыскать и нарезать новый участок для вскрыши. Он только что вернулся с рыбалки жил он тогда в райцентре , наварил ухи из щучьих голов и сидел за столом в гордом одиночестве.
Что он там делал, никто не видел и заглянуть в горницу не посмели, даже моя смелая и властная бабушка, которая опасалась, как бы этот прохожий чего не украл да не ушёл через окно. Показать все. Еще 10 фото. Ко всякой ворожбе и колдовству он относился с усмешкой, людей, которые верят во всё это, считал дураками. И до сих пор, если эти два чувства испытываю одновременно, у меня всегда текут непроизвольные слёзы и срывается дыхание. На сей раз дед запышкал, словно рассерженный медведь и подтянул к себе еловый батожок.
Отец едва терпел, чтоб не вмешаться: если он был колдуном и лекарем, то каким-то непутёвым и быка такого же привёл — центнера под три, морда свирепая, уже в складку пошла и рога ухватом, а стоит смирно, как овечка, которая смерти не чует. У деда в госпитале отняли половину лёгких, вторая половина сейчас отекала и до смерти оставалось совсем немного, однако из-за сильного и мощного сердца он справлялся с удушьем и порой даже начинал разговаривать со мной бодрым прерывистым шёпотом. Оно то белое, то синее, а то огненное, если на закате, и круглое. Но почему-то участвовал в боевых действиях партизанского характера, совершал какие-то длительные конные переходы по лесам и горам и даже получил пулевое ранение в предплечье. Ещё троих убило сразу. Хорошо помню, как он несколько ночей не спал, бегая под звёздным небом, и всем спать не давал, кричал, прыгал, хохотал, а потом играл на гармошке и раззадоривал матушку — говорил, что отмечает праздник человечества, но бабушка вздыхала: мол, в отца бес вселился. В самом озере вода была медного цвета, рассказывали, что оно бездонное и водятся там огромные замшелые щуки. И мать ушла за красным быком. После войны и таких ранений его пытались каждый раз остановить, но строптивый дед бил кулаком по верстаку. В свой первый самостоятельный поход я отправился рано утром, ещё до завтрака, когда родители ушли на заломские покосы. Надо было или идти в девятый, или выбирать профессию, а хотелось много чего: ещё не отболело желание пойти отцовским следом в охотники. Во сне увидел довольно пологие склоны, поднимающиеся от подошвы, но выше они становились круче, круче, и сама вершина представляла собой более десятка конусообразных столбов с каменными осыпями у основания. Однако же иные рыбы от жадности глотали такие крупные самородки, что потом всплыть не могли и погибали от высокого давления. Дескать, раз не дали мне сразу в рай поплыть да там попариться, попарьте здесь. Тем временем в экспедиции началась подготовка к зиме, и я отпросился у начальства курировать добычу бурого угля, чтоб остаться в посёлке и не ехать с полевым отрядом на северный вал кратера: как только приедет молодняк по распределению, можно в тот же день уволиться и уехать.
До топора дотянуться он не смог, чтоб шнур перерубить и утонул. Приезжаю — семнадцатое число. Я поступил в геологоразведочный техникум, однако судьба вела, разрушая мои замыслы и одновременно пробивая свой путь. Однако я чуял невероятное, необъяснимое внутреннее сопротивление и отбивался, как мог. После третьей такой операции началось быстрое таяние температура летом доходила до семнадцати градусов , в реку потекла сель, бульдозерист с эксковаторщиком ушли в посёлок, а я остался, чтоб подыскать и нарезать новый участок для вскрыши. На руде стояли палатки и вагончики, по ней ездили на тягачах и оленях, она лежала на каменке в бане и мы плескали на неё кипяток; содержание драгоценного минерала на тонну породы в сорок раз превышало все известные, например, в кимберлитовых трубках Якутии. Никто не знал, сколько нам оставалось жить, пока отец наконец-то не привёз откуда-то фельдшерицу, большую, румяную тётку. На сей раз дед запышкал, словно рассерженный медведь и подтянул к себе еловый батожок. Спас его кучер, утащивший в кошеву. Кроме того, вдоль берега уже бродили облезшие и обнаглевшие летом песцы. Надо было или идти в девятый, или выбирать профессию, а хотелось много чего: ещё не отболело желание пойти отцовским следом в охотники.
Большая коллекция фотографий для СМИ, рекламы и дизайна, подборка интересных публикаций для фотографов, афиша выставок, мастер-классов и лекций. Останин Б. О76 Тридцать семь ровно: Схемы, мифы, догадки, истории, письма, фотографии на каждый день года с 14 янва- ря / Борис Останин ; [сост.
Родители это заметили, сперва даже посмеялись, затем поругали и спрятали солонку — я стал воровать. Бубнили они долго, чуть ли не до утра, пока отец не пришёл. Он не любит ходить, где рядом чужие дороги. Путник всё это время проспал на полене и наконец-то проснулся, встал сердитым, от еды отказался, только ковш воды из кадки выпил и начал ругаться на матушку, дескать, тёмные вы и полоротые люди, даже красного быка не можете найти. Была мысль заработать денег и поехать на Урал, я даже купил себе велосипед «Урал» и мечтал о мотоцикле с таким же названием , однако в середине зимы неожиданно определился с профессией — пойти в геологи! Но сестра училась на два класса выше меня, и я читал учебники за седьмой класс.
С той поры, как от нас ушёл путник, у деда осталась лишь одышка да простреленная несгибаемая нога, все другие болячки зажили и даже будто бы изорванное медведем лицо стало разглаживаться. Мы возвращались домой не лесом, а дорогой, дед отчего-то повеселел, хромал бойчее, смотрел на меня ободряюще, и я не чувствовал себя обманутым. Первая ночь прошла почти спокойно, людей не было, а песцы подходили не ближе, чем на сотню метров, но с ростом их количества увеличивалась смелость. Я молчал, как партизан на допросе. Потому баба-яга не играла в слова, а конкретно спрашивала — гой есть, добрый молодец, или нет?
Амфетамин, амф дешево купить Ковылкино Я чувствовал, что откровение о путешествии к истоку реки Ура с женщиной по имени Карна не кончается — если это первая и последняя дедова сказка, то она была без конца. Она шумная, да не глубокая в том месте, так вброд перейдёшь. В тоске и печали просидел на вскрывшейся реке до вечера и вернулся домой — под отцовский ремень. И вообще про нашу семью? Целый год я махал кувалдой, ковал железо, а сам думал, точнее, будто от солнечного удара бредил думами о своей Карне, о неведомых реках и горе, неподалёку от которой есть Ледяное озеро с рыбой валёк. Но в двух километрах от Торбы затопило болото, за ночь размыло песчаную дорожную насыпь и образовалась настоящая река, глубиной до пояса. Бабушкино сердце не выдержало, раздобрилось.
Перед глазами маячила Манарага, текла река Ура, а впереди шла Карна в синем плаще. После техникума я получил свободный диплом и сразу же рванул на Урал, но в аэропорту Свердловска встретил однополчанина Толю Стрельникова, с которым вместе учились в сержантской школе, тоже геолога, выпускника Миасского техникума. Шкуру красного быка отец вынес на улицу, обложил берёзовыми дровами и сжёг, как Иван-царевич лягушачью кожу…. То есть какого-то особенного страха перед укусом, болью или даже смертью от змеиного яда я не ощущал и, стоя среди шевелящегося полчища, больше испытывал отвращение, цепенел от мерзости и страстно хотел приподняться хотя бы на вершок и пролететь над кишащей землёй, потому что наступить некуда! В тоске и печали просидел на вскрывшейся реке до вечера и вернулся домой — под отцовский ремень. А может, прогулял, денежки-то, лешак? Причём, её ничто не задержит — ни пороги, ни высокие водопады, ни мели, только б воды было с вершок, везде пройдёт, перепрыгнет. Сказал: ежели сам найду, мальчишку с собой уведу! Согласиться с таким суждением я не мог, поскольку Гоя видел живьём, а «еси» знал из молитвы, которую слышал каждый день и знал назубок: «Отче наш! Родители никогда за нас не опасались, благо, что сквозь редкий молодой лес видно было деревню. Мы с сестрой ходили сюда собирать цветы, пить особенно сладкий берёзовый сок через соломинку, сковырнув ножиком бересту, или просто играть. Однако при всём этом было чувство, а точнее, абсолютная уверенность, что со мной ничего не случится. И только осенью, когда я месяц уже отучился в школе и всё немного забылось, неожиданно позвал с собой лучить щук и налимов по пескам. Но проспал четыре, и когда выглянул из палатки, около трёх десятков песцов сидело по краю вскрыши, будто стая бродячих собак. Я стоял у порога, готовый в любой момент открыть спиной дверь и исчезнуть.
Отец взял топор, чтоб разрубить тушу и повесить на мороз, но путник остановил и приказал погрузить её в сани, вывезти на открытое место и отдать птицам, чтоб склевали, а кости весной в землю зарыть на горе, где не топит. Несмотря на тихий протест домашних и особенно бабушки, он уезжал на четыре-пять месяцев в даль неведомую, на свою родную Вятку-реку, где занимался отхожим бондарным промыслом. Проснулся — сердце выпрыгивало. Отец увёз фельдшерицу и приехал немного выпивший, ввалился в горницу прямо в тулупе, схватил мои ладони своими горячими руками. Для удобства поиска на сайте реализована форма подбора объявлений, если вы хотите купить квартиру недорого, задайте в ней желаемую цену, укажите метро и район поиска.
К деду не прикоснулась, лишь взглянула издалека. Однако больше всего притягивал этот могучий бор, поскольку я никогда ещё не видел близко таких огромных деревьев. Поднялись на угор и немного походили по краю бора, я всё время запинался и падал, поскольку смотрел не под ноги, а вглубь таинственного места. Женщины перепугались, бабушка немедля запрягла отдохнувшего коня и поехала, как в сказке, — куда глаза глядят. Мол, и наплевать на неё, в конце концов мы приехали сюда не валька ловить, посмотри, какая интересная здесь работа — искать алмазы! Бык забит и шкура снята без капли пролитой крови! И барыги оживились: повылазили из темных глубин интернета и ИМХО подпортили репутацию самого мессенджера — повсюду создали наркогеографию. Приезжают бронированные фургоны, привозят или увозят сразу тонны по три и грузчики в синих халатах таскают эти ящики, как бы таскали, например, картошку в овощном магазине. Плавать хорошо: сиди греби, да на берега смотри — красота! Иногда она ездила молиться к месту сгоревшей церкви в Зырянском. Он причалил долблёнку бортом к берегу, воткнул весло в песок и стал рассказывать. Наконец, ещё до звонка отпустила нас, убежала в учительскую, а потом и вовсе к себе в барак — сказали, у неё голова разболелась и заменили литературу на труд. И только по прошествии двух лет от явления Гоя, тайком поведала моей второй, по матери, бабушке, как на исповеди рассказала историю с путником и излечением, за что батюшка её сильно ругал, сказал, что она слепая, не разглядела сатану и силу его, допустив колдуна пользовать мужа и внука. Все определили, что это я, однако бабушка засомневалась — вроде, и родинка на щеке была чуть ниже, и глаза вместо голубых стали синие, и мягкие, белые волосёнки на голове будто бы потемнели.
Жениться или по свету походить? Они ещё не знали, что дед через несколько часов умрёт — об этом он сказал только мне. Отец взял топор, чтоб разрубить тушу и повесить на мороз, но путник остановил и приказал погрузить её в сани, вывезти на открытое место и отдать птицам, чтоб склевали, а кости весной в землю зарыть на горе, где не топит. С той поры, как от нас ушёл путник, у деда осталась лишь одышка да простреленная несгибаемая нога, все другие болячки зажили и даже будто бы изорванное медведем лицо стало разглаживаться. Но Юлия Леонидовна вдруг наклонилась совсем близко и поцеловала в щёку. Приезжают бронированные фургоны, привозят или увозят сразу тонны по три и грузчики в синих халатах таскают эти ящики, как бы таскали, например, картошку в овощном магазине. И прихватив там белого дезертира-деда, поставил расстреливать к дубу, стоящему в палисаднике. Тогда я ещё не знал, что приключилось с дедом в гражданскую войну, об этом в семье никогда не говорили, и не понимал бабушкиной подозрительности и пытливости, однако с той поры запомнил это слово — гой, и когда сказки читал, где баба-яга спрашивала, мол, гой еси, добрый молодец, то сразу вспоминал этого путника и всё понимал. То чудится, сюда надо… — дед махнул рукой в сторону болота под увалом. Однако сразу после бани его положили в горнице, а всех детей загнали спать — чтоб не путались под ногами, а может, не хотели, чтобы кто-то из нас слишком рано увидел таинство смерти. Но как-то раз проговорился, что дед чуть не уплыл с интервентами из Архангельска в Англию. Ад на земле, потому живём и мучаемся. Река Ура течёт в Уругвае, сказал он, а гора Манарага стоит в Испании. Он здесь частенько ночевать останавливается, во-он на том пне спит, — и показал огромный и широкий пень, на котором и я не один раз спал. Видел, там остров плавучий есть?
И от тоски же выйду замуж за какого-нибудь вербованного или сибулонца. Только вот по-прежнему не знали, что едем искать! Эффект от амфетамина. И чтобы вылечить меня, надо-то было всего — дать горсть соли. Там за месяц выходила, немного откормила и отпустила домой. Я считал, что никто в экспедиции о находке не знает, тем более, начальник предупредил, чтоб всё осталось в тайне, однако информация каким-то образом вылезла наружу скорее всего, через радиста, отправлявшего радиограммы , и ночью на берег пришли несколько наших и питерских геологов. У вас дома такой нет. Томск от нас находился так далеко, что уже было всё равно, туда идти или в Палестину, на Сион-гору. Под утро двое цыган сделали попытку приблизиться к конюшне, видно, высмотрели красивую на вид, но с перебитым задом Карьку, однако на встречу им вылетела спущенная свора собак и отец с ружьём. И не надо нам ихнего быка и лекарства!
Отдалённо напоминающее тепло я случайно почувствовал однажды, когда на Таймыре, в ожидании транспорта, чтоб уехать с буровой в камералку мороз был за пятьдесят , я забрался в дизельную, согрелся и задремал под мощный, оглушающий рёв. Я надеялся, что на третьи сутки учёные прилетят обязательно, поэтому надо день простоять, да ночь продержаться. Хорошо помню, как он несколько ночей не спал, бегая под звёздным небом, и всем спать не давал, кричал, прыгал, хохотал, а потом играл на гармошке и раззадоривал матушку — говорил, что отмечает праздник человечества, но бабушка вздыхала: мол, в отца бес вселился. Несколько дней потом ходил по лесу возле Божьего озера и думал, что на земле всё есть, всё существует — деревья стоят, видевшие маму и жившие вместе с ней, вода течёт, в которую она смотрелась, птицы поют, коровы мычат, даже червяки в земле ползают, а матушки моей уже нет! Всего 71 объявление. Она и сказала, что к нам приходила учительница Юлия Леонидовна, пожаловалась, что я уже неделю пропускаю её уроки, и отца не вызывают в школу, а меня не тащат на педсовет лишь потому, что мы остались сиротами и ещё не пережили горе — жалеют. Вскрышу угольного пласта делали на берегу реки, где он залегал на глубине около двух метров: снимали бульдозером растепленный верхний грунт, оставляли на день, чтоб отошла мерзлота, и сгребали жижу. Я орал, будто это меня обдирали, причём без ножа: шкура присохла, прикипела или вовсе приросла, а родители радовались, должно быть, проинструктированные путником, они знали, что я ожил, если кричу, тело вновь обрело чувствительность, заработали мышцы, поскольку я от боли дрыгал ногами и отбивался.
Все эти приготовления утомили, батя ждал, когда путник возьмётся за нож, а он всё тянул, медлил: то у окна стоял, то у быка позвоночник зачем-то прощупывал от головы до репицы хвоста, то дрова в печку подбрасывал и сидел, будто бы грелся. Бывает, ловят валька даже в горных ручьях за многие тысячи километров от моря. При этом Юлия Леонидовна взяла меня под руку, будто бы прогуляться, но это её движение не взволновало, а вдруг насторожило. Дед понял, что стоит у ворот рая, однако в его представлении он должен был быть чисто библейским, с садами и всякими диковинными растениями, как на юге, а тут сосны, ёлки, камни да мох. И одновременно испытывал другое чувство — возрастающее любопытство к тайне этих трёх слов-образов: если умная и красивая Юлия Леонидовна так страстно и отчаянно хочет узнать о какой-то реке, горе и женщине по имени Карна, значит, в них действительно заложен великий смысл и рыба валёк, наглотавшаяся золота, не бред моего деда…. Поваренную мы едим, каменную коровы лижут, лоси. Только алмаз был не тот, что гранят, оправляют золотом и носят в виде украшений. Все определили, что это я, однако бабушка засомневалась — вроде, и родинка на щеке была чуть ниже, и глаза вместо голубых стали синие, и мягкие, белые волосёнки на голове будто бы потемнели. Ведь что сказал? Все жёны ревновали отца к ней, потому что во сне он звал её по имени…. Я ответил без запинки, на всякий случай признавшись сразу во всех грехах. Представление о времени исказилось, я осознавал лишь день и ночь, и сколько пробыл незнакомец у деда, отметить не мог. Не знаю, водятся ли в Божьем замшелые щуки, но замшелый лес там был и стоял он за плавучим берегом на у горе, — древние, огромные сосны поросли мхом до самых крон, а гигантские корни вылезли из земли. А через неделю сел в свой облас и поехал на рыбалку, но меня не взял, и вообще перестал со мной разговаривать. С тех пор он любил и насвистывал песню «Чёрный ворон».]
Пускай он приведёт. Подобной оплошности он никогда не допускал, однако ещё больше развеселился, к тому же, колышек, за который была привязана долблёнка, вырвался и потащился по берегу. Потом это слово повторяли много раз, и все домашние были уверены, будто дед перегрелся в жару, получил солнечный удар и от того начал заговариваться, ибо то, что он поведал мне, — а отец, видимо, случайно подслушал, — не укладывалось в бытовую логику. Первый раз его чуть не посадили вскоре после войны — гонял пешней по деревне районного начальника, которому бабушка, откупая моего отца от ФЗО, сначала дедов полушубок преподнесла, а потом ещё сунула полмешка нарубленного табаку а откупать-то и не надо было, отец не годился в училище из-за искалеченной руки. Только вот по-прежнему не знали, что едем искать! Это было не увлечение рассказом — потрясение, так что я даже не заметил, как на берег пришёл отец и не знаю, что он слышал, однако был испуган и неожиданно вмешался, стал чуть ли не насильно вытаскивать деда из лодки и уговаривать идти домой. Заходя в реки через холодные северные моря, в поисках россыпей, поднимается до самых Саян и Алтая.